разглядеть. Путешествовать по темноте монаху расхотелось.
– Завтра первым делом, – смирился он.
Чжу Люцзы довольно хрюкнул, улёгся обратно и через дюжину вздохов уже спал крепчайшим сном. Монаху ничего не оставалось, как последовать его примеру. Заснуть он так и не мог, поэтому всю ночь провёл в медитации, повторяя про себя восьмую камишутту на триста, затем ещё на триста, а затем и на тысячу раз.
Чтобы узнать, кто же обокрал монаха и что он сделал с украденным, читайте следующую главу.
Глава четвёртая
в которой рассказывается о том, как Сонциан и Чжу Люцзы нашли украденную золотую робу, а также о том, кто и зачем обокрал посланцев богини Запада
Итак, после того как Сонциан лишился и золотой робы, и обычной, да ещё и волшебного обруча в придачу, он решил вернуться на постоялый двор, чтобы найти и наказать вора, а также вернуть награбленное.
К величайшему Сонцианову огорчению, хозяин постоялого двора ни о каких ворах и не слыхивал. Того более, он даже оскорбился самому предположению о состоявшемся воровстве.
– Не иначе как бродячий музыкант меня обокрал, – заявил ему Сонциан.
– Да как ты смеешь на него наговаривать! – возмутился хозяин постоялого двора. – Он ведь живёт по соседству и приходится мне троюродным братом!
Остальные путники, что ночевали на постоялом дворе, уже отправились по своим делам: плотники – на заработки в Сурин, а остальные – на свадьбу. Ничего не оставалось монаху, как смириться и продолжить свой путь с надеждой, что бесы-оборотни ему больше не встретятся.
Надежда эта была напрасной, но мы не будем забегать далеко вперёд. К тому же в подтверждение монашеских молитв до самой Синей горы ни единого оборотня на пути Сонциана так и не попалось.
В монастыре Сонциана ждало известие, которого он и сам не ожидал. Когда монах представился встретившим его послушникам, те переглянулись и зашептались между собой. Затем они пригласили Сонциана вместе с Чжу Люцзы внутрь монастыря. Один из послушников повёл путников в яблоневый сад, а другой со всех ног помчался к настоятелю.
– Ещё один! – вскричал он, распахнув храмовую дверь, что вела в зал для молитв.
Настоятель, стоявший на коленях у алтаря, обернулся и поднял седые мохнатые брови.
– Монах с Парчовой горы, – пустился в объяснение послушник. – С оборотнем ручным, на кабана похожим.
И послушник обеими руками показал, какой огромный у пожаловавшего монаха был оборотень.
Настоятель покачал головой, встал на ноги и поспешил во внутренний двор, где в яблоневом саду его дожидались Сонциан, Чжу Люцзы и второй послушник, который не сводил перепуганных глаз с булавы, которую странствующий воин небрежно закинул на плечо.
– Синдзюро-бханте! – промолвил Сонциан и низко поклонился.
Настоятель монастыря на Парчовой горе во всех подробностях описал не только внешний вид, но и любимые занятия своего собрата, настоятеля Синдзюро. Настоятель, как и Чжу Люцзы, любил поесть. Поэтому при виде пузатого и круглощёкого монаха в белых одеждах Сонциан сразу понял, кто перед ним.
– Кокори-бханте повелел передать вам наилучшие пожелания! – сказал монах. – Ваше здоровье никогда не покидало его молитв.
Услышав эти слова, Синдзюро-бханте тотчас понял, что перед ним настоящий монах с Парчовой горы. Ведь один только настоятель Кокори знал, что больше всего на свете Синдзюро боялся обыкновенной простуды. Именно поэтому Синдзюро выбрал себе для служения монастырь на Синей горе, в котором никогда не было ветра сильнее, чем лёгкий бриз.
– Это настоящий, – тихонько произнёс настоятель Синдзюро сопровождавшему его послушнику. – Как твоё имя, уважаемый?
– Звать меня Сонциан, а это странствующий воин Чжу Люцзы. – И Сонциан показал рукой на Люцзы, который самозабвенно ковырял соломинкой во рту, пытаясь выудить оттуда перечное семечко.
– Оборотень, – зашептались между собой послушники.
– Где? – воскликнул Чжу Люцзы и схватил дубину обеими руками.
Послушники задрожали и упали наземь.
– Пощади нас, мы обычные послушники, – залопотали они. – Сожри лучше настоятеля Синдзюро. Посмотри, какой он жирный!
Настоятель же пришёл в совершенную ярость.
– Остолопы! – набросился он на монахов. – Вы что, не видите, кто перед вами? Какой же это оборотень! Был бы он голодным бесом, давно ни косточки от вас не оставил бы. Простите этих пустоголовых, уважаемый! – обратился он к Чжу Люцзы со всей учтивостью.
Люцзы уже и сам понял, что никакого оборотня в монастыре нет. Он добродушно усмехнулся. А Сонциан обратился к настоятелю так:
– Почтенный Синдзюро-бханте, – сказал он. – Прибыл я с поручением от самой богини Запада, прекрасноликой Сиваньму. Послала она меня за своим изумрудным ожерельем и за свитком, где указан путь к тайной сокровищнице грозного Яньвана Умма-ё, повелителя Донной Страны.
– Опоздал ты, почтенный, – промолвил настоятель в ответ. – Не далее как неделю назад приключилась беда. Под видом бродячего монаха к нам заявился мошенник. Сказал, что прибыл с Парчовой горы для того, чтобы взглянуть на ожерелье богини Запада.
– Вот как! – воскликнул Сонциан. – Неужто настоятель наш во мне засомневался? Кого он послал мне вслед?
– В подтверждение своих слов, – меж тем продолжал настоятель свой рассказ, – этот монах преподнёс мне золочёную робу. Такой прекрасной робы нет во всём княжестве Четырёх Рек. Да и в Заречье нет.
– Золочёную робу? – в голову Сонциана прокралось подозрение.
– Сказал, что это подарок от настоятеля. И так я был поражён сияющей красотой этого одеяния, – сокрушённо произнёс настоятель, – что даже не потрудился спросить, а как же настоятеля звать по имени. Поверил на слово монаху. Вот только оказался это вовсе не монах никакой!
– Мошенник! – вскричал Сонциан, который наконец понял, что произошло.
– Где? – и Чжу Люцзы снова схватился за дубину.
– Сбежал он, – ответил ему настоятель. – И ожерелье с собой прихватил. Ищи теперь его.
– И свиток? – спросил Сонциан, с каждым словом теряя надежду на то, что воля богини Запада будет исполнена. – Который на сокровищницу указывает.
– Хвала богам удачи, ни один из наших священных свитков не пропал. Пусть не переведётся рыба в небесных реках! – вознёс настоятель благодарность Эбису.
– Хвала богине Запада, – вторил ему Сонциан. – Позвольте мне взглянуть на ваши свитки.
Настоятель отпустил послушников, которые, не сводя взгляда с Чжу Люцзы, так и стояли с раскрытыми ртами. После этого он повёл путников во внутренние помещения. Когда они проходили мимо кухни, сладкий запах тыквенного пирога проник в огромные ноздри Чжу Люцзы, и тот, совершенно позабыв о монахах, свернул в обеденную залу. А Сонциан проследовал за настоятелем в тайную кладовую-ёрисиро.
В кладовой стоял огромный, во всю стену шкаф, на полках которого лежали свитки. Были там и старинные свитки, лет которым было больше, чем Небесному дворцу Нефритового
